Не смей быть великим

Просмотр героического эпоса "Александр" – не подвиг, но в нем тоже есть что-то героическое. За 170 млн. долларов Оливер Стоун сделал 170 минут байопика, привычного для себя ("Джон Ф. Кеннеди" /JFK/ (1991), "Никсон" /Nixon/ (1995)), но одного из самых занудных жанров кинематографа. Тем не менее, жанр имеет корни, а фильм, как ни крути, вышел режиссерский, что выгодно отличает его от "Трои" /Troy/ (2004) и "Короля Артура" /King Arthur/ (2004). Ведь снявший "Трою" Вольфганг Петерсен – недавний иммигрант и побаивается голливудских начальников, а снявший "Короля Артура" Антуан Фукуа слишком молод, чтобы питаться от корней. Стоун – американец, отродясь не боялся начальников, и ему под шестьдесят. Возраст, когда как раз у мужиков начинается вся лабуда с "остановиться, оглянуться", и если они владеют профессией, то снимают про это настоящее кино. Стоун владеет, пусть даже тинэйджерам в этой связи "Александр" может не понравиться. Большой вопрос, чья это проблема – фильма или тинэйджеров.

В русле детских эмоций фильм смотрится крайне неровно. Сначала коротенько минут на сорок старый Энтони Хопкинс в роли македонского полководца Птолемея, ставшего после смерти Александра Великого (Колин Фаррелл) египетским фараоном, читает научно-популярную лекцию о предыстории Македонии. Потом флэшбэк о предыстории их знакомства с героем идет в виде довольно разрозненных сцен: как пьяный папа Филипп Македонский (Вэл Килмер) избивал и насиловал маму Олимпию (Анджелина Джоли), как Александра учил Аристотель (Кристофер Пламмер), как он сошелся со своим вечным любовником Гефестионом (Джаред Лето), как спустя несколько лет укротил коня Буцефала. Затем на фоне географических карт Хопкинс комментирует первые военные походы по Греции и Египту, затем уж и в кадре – долгие разговоры, предваряющие одну из главных победных битв с персидским царем Дарием (Рэз Диган). Еще через полчаса начинается сама битва, демонстрирующая, на что истрачены миллионы, и убеждающая, что на съемках никто не воровал. К сожалению, вторая битва – в Индии, со слонами, произойдет еще лишь через полтора часа, больше баталий – самых захватывающих фрагментов фильма – не будет. В промежутках Александр Великий продолжает беседовать со сподвижниками во дворцах в горах и на дорогах, а комментатор рассказывает, что шли годы, македонское войско покорило Персию, Бактрию, всю Центральную Азию, пока не взбунтовалось. Потом, как водится, Александр скончался. Несколько бурных сцен – с женитьбой на азиатке Роксане (Розарио Доусон), с красивым убийством сподвижника Пармениона (Джон Кавана), с флэшбэком об убийстве Филиппа Македонского – не слишком нарушают монотонность и дикую "заговоренность" повествования.

К подобной безэмоциональности можно очень плохо отнестись и уйти. Единственный по-настоящему душераздирающий момент – гибель коня (лучшая роль в картине). К тому же текст слов до странности банален, а выбор для показа одних фрагментов биографии в ущерб другим, весьма и весьма существенным, совершенно не обоснован. Уж наверно увидеть, как Александр ездил к пирамидам, как рушил города, как строил другие города и как все время воевал, было бы занимательней, чем слушать рассуждения о доблести, о подвигах, о славе, о матери и о родине. К тому же ни к каким выводам рассуждения не приводят. Александр как был, так и остается загадкой до самого конца. Не сказано даже, что в оригинале он ростом был метр сорок (в Фаррелле метр семьдесят восемь). Не лучшее решение – Фаррелл, покрашенный в блондина и ставший оттого антипатичным. А в сподвижниках, в этих всех Птолемеях, Кассандерах, Антигонусах и Леоннатусах, без бутылки не разберешься – настолько они все на одно лицо. Можно счесть, что актеры просто не в курсе, что им играть, включая главных героев. Вроде бы только неузнаваемый Килмер похож на человека, остальные – полные придурки.

Тем не менее, если к восприятию "Александра" подключить интеллект, все далеко не так плохо. Что там происходило 2300 с лишним лет тому назад – оно и есть загадка, это его окончательная суть, и, может быть, Стоун хотел ее передать. Ну, не дожили древние греки до информационного взрыва, все у них по-другому было, сами были другие. Слова говорили не по психологии, а по риторике. Действовали не из принципа и даже не от бога, а по образу своих героических мифов. Думали тоже мифами, космогонично и эсхатологично. В этом аспекте Стоун достаточно деликатен. Беспорядочная вроде фрагментарность – на самом деле необходимая дистанция. Такими же кусками дошли до нас "Труды и дни" Гесиода, да и позднеримский "Сатирикон" Петрония. Лишний вроде комментарий – на самом деле возможная полнота. Так же подробно и безразлично писал Плутарх о других, не зная еще, что "я", "мне", "мое" – вот мера всех вещей. Беспомощные вроде бы актеры – на самом деле режиссерский принцип. Они статуарны, поскольку антипсихологичны, ведут себя "наподобие": наподобие Геракла, Ахиллеса, Тесея, Медеи, Антигоны. В интеллектуальном аспекте "Александр" воспринимается хорошо и спокойно, правильно за редчайшим исключением. Американщина с голливудщиной пролезли лишь в восточных танцах-шманцах (танцоры тянут носок – бред), в некоторых деталях интерьера (настенные росписи с лошадями, фоном и перспективой – полный бред), в псевдогомосексуальных отношениях (у мужиков дальше массажа шеи дело не заходит, хотя с голой бабой Александр почти трахается в кадре – политкорректный бред).

Интерес при таком восприятии не становится острым, но и тупостью фильм не становится. Дистанции и подобия Стоун все же осовременил. Сквозь подчеркнуто "другую" биографию Александра, своего с детства любимого героя, он, скорей всего, просто смотрит со стороны на свою собственную биографию. По тому, что именно показывает байопик, лучше видно проблемы самого Стоуна. Мать героя была нестареющая колдунья, приучавшая сына дружить с ядовитыми змеями, которых разводила, а больше не верить никому. Битва при Гавгамелах (снятая, кстати, без дураков) видна с высоты птичьего полета, орлиными глазами. Орел долго клевал печень Прометея. Постоянный акцент на романе Александра с Гефестионом, хотя, помимо Роксаны, он потом взял еще двух жен, что лишь упомянуто, закругляет сюжет. Умер Гефестион – умер Александр. То есть речь идет о главенствующей роли детства во всей человеческой жизни, о навязчивой идее переспать с матерью и ненависти к ней, о поисках матери во всех женщинах и ненависти ко всем ним, о неизбежной вследствие того бездомности и неспособности любить кого-то, кроме самого себя, выраженной в любви к такому же мужику и еще к Буцефалу. О страхе постареть. Что ж, вполне современная подоплека покорения мира. Стоун был во Вьетнаме, дружит с Томми Ли Джоунсом не разлей вода, увлекается игрой в поло (футбол на лошадях).

Даже если будет совсем скучно, досидите до индийских боевых слонов. Они того стоят.

К.Тарханова, взято с сайта FILM.RU